О'ХАЙ!

 


 

Казанский Владимир.

 


 Двадцать три тридцать восемь.

Что можно сказать? Увлекательный, как все детективы, рассказ. Впрочем, в строгом значении этого слова он детективным не является: нет ни планирования операции, ни процесса распутывания преступления.

Мистическая завязка с видением потустороннего курьера делает рассказ как бы фантастическим. Сюжет ненов - совсем недавно мне довелось посмотреть фильм "Нервы на пределе", в котором главному герою звонят по телефону и неприятным голосом с противным смешком говорят что-то вроде: "Ты не забыл? В двадцать часов! Ха-ха-ха". Я не знаю, кто первым использовал такую фабулу, да и неважно это, тем более что основной конфликт сюжета решен по-разному. У Казанского погибает главный герой и его возлюбленная, а в американском фильме (кстати, фильм-то американский) трагедии нет, - не любят они трагедий, - сделали комедию. У них герой-зануда доканывает посланца преисподней. На то они и американцы. В истинно русской литературе герой должен, просто-таки обязан погибнуть. Как же без этого? Русская душа требует страдания.

В сюжете "Двадцать три тридцать восемь" более всего меня смутила идея посвятить последние часы своей жизни преступлению. Это же так естественно: для автора. Или автор, зная заранее о времени своей смерти, потратит последние часы на то, чтобы облагодетельствовать своих детей иным способом, а не кровавыми деньгами. Откуда такая уверенность, что грех не передается от родителей к детям? Присутствие мистического начала в сюжете рассказа должно было бы натолкнуть героя или автора на подобное рассуждение.

Может быть, я возвожу напраслину на автора. Может быть, использовать последние мгновения жизни для ограбления решил только персонаж рассказа? Тогда значит, что рассказ удался, а я на него купился.

Текс рассказа взят с адреса:

http://www.halyava.ru/vladimirkazansky

"О'ХАЙ!"

Почту кидать сюда

"Русский переплет"